Отрывки из книги Михаила Темнова “Украина в знаках, предсказаниях и реалиях”, ч.03

Глава 2

УССР – 1991. Как я попал в предсказатели и как мне теперь оттуда выбраться?

В процессе сбора материалов для книги судьба свела нас с интересным закарпатцем, удивительным человеком – ведущим научным сотрудником НАН Украины, доктором физико-мате­матических наук Симуликом Владимиром Михайловичем, ав­тором книг с замысловатыми формулами, которые изданы в США и Канаде. В своё время он получил премию Сороса, кото­рую материализовал в видеокамеру, использованную по назна­чению – для своего хобби. Он с удовольствием демонстрирует интересные любительские фильмы о далёких горах и родных Карпатах…

Владимир Михайлович – поклонник гор. Осуществил более 120 восхождений на Говерлу. Исходил все украинские Карпаты. Не раз бывал и в словацко-польских Высоких Татрах, и в румын­ских Горгонах, совершал сложные восхождения в Альпах и на Кавказе. Как математик занимался и предсказаниями (в каче­стве второго хобби). Одно из них по Украине он сделал в 2000 году, но ошибся в одном: военный конфликт заложил с Румыни­ей, что в итоге сдвинуло по срокам исполнение самого предска­зания. Поэтому ему и слово.

«Вход рубль – выход два» – это не только у Резуна (Суворова) в его придуманном Аквариуме и непридуманной Трубе, Хоро­шевском шоссе и ГРУ. Эта дилемма в нашей жизни на каждом шагу.

Намного чаще вспоминаю «Песню о вещей Кассандре» Вла­димира Семеновича Высоцкого, которого, в отличие от Резуна, уважаю: «Но ясновидцев, впрочем, как и очевидцев, во все века сжигали люди на кострах».

Всё началось в конце 80-х прошлого столетия в вестибюле одного из секретных московских институтов во время реги­страции участников специальной, целенаправленно собранной конференции по актуальным вопросам физики элементарных частиц. Мы тогда, в эпоху бурного финансирования науки, часто сами не знали, куда, зачем и на какую конференцию нас вызы­вают/приглашают.

Я занял место в самой короткой очереди на регистрацию и осмотрелся. В холл как раз входил мой дуг и напарник по ко­мандировкам Сергей Сикач из Минска. Знак рукой – и он возле меня в очереди.

• Здорово что ты всё-таки приехал, – расплылся широкой улыбкой друг. – Я уже думал на этот раз без тебя кантоваться.
• Удалось в последний момент подписать командировку. Как это – без меня? Тебя одного опасно оставлять. Помнишь прошлый раз? Танька из ФИАНа? (Физический институт Акаде­мии наук).
• Нашёл что вспоминать. Лучше вспомни, что написал Герш Ицкович Будкер в эпиграфе к своей известной статье! «Женщи­на-физик – и не физик, и не женщина». (Акад. Г.И. Будкер – в те времена директор сибирского отделения АН СССР).
• Эх ты, интеллигент. Нет бы по-простому: «Баба-физик – и не физик, и не баба».
• Да ну тебя. Ну здоров, дружище.

Обнимаемся. А тут и наша очередь подошла. На конферен­циях в регистраторах во все времена начинали трудовую дея­тельность, как правило, молоденькие аспирантки.

• Девушка! – обращается мой друг к очаровательной миниа­тюрной блондинке с выразительными голубыми глазами, кото­рая многозначительно улыбнулась мне. – У этого волосатика в Ужгороде пятеро детей и три тёщи.
• Ларочка (на груди ведь бейджик с фамилией, именем и ин­ститутом), а вы читали в «Литературной газете» про серийного убийцу из Минска? – парирую я.

Из нас с Сергеем к тому времени сложилась идеальная пара по пикапу – двое молодых неженатых кандидатов наук. Как-то за два года до этого на какой-то очередной конференции оргко­митет поселил нас в гостинице в один номер: Сикач, Симулик

• скорее всего, просто по алфавиту, согласно списку участников. Они об этом очень скоро и очень сильно пожалели. Ну, а мы по­том на всех конференциях были вместе. Один раз даже до гости­ницы не добрались – всю конференцию прожили/прогуляли в библиотеке с двумя библиотекаршами.

Вечером в конце официального фуршета по случаю откры­тия конференции к нам подошли двое парней из организаторов и пригласили продолжить на природе.

Мы долго шли дворами промеж огромных установок, из корпусов которых валил то оранжевый, то жёлтый дым, воняло серой, грохотало и харкало. А затем пустыри, склады, покорё­женный асфальт и свежий воздух. Мы с Серёгой лишь теперь начали приходить в себя после дармового фуршета.

• Я, кажется, догадываюсь, куда нас ведут, – сказал Сережа.
• Коллега в Минске успел рассказать. Он здесь уже бывал.
• Ну и куда?
• Скоро будет дырка в заборе. Затем метров 200 поле и клад­бище. И высотные новостройки вдали за кладбищем. Возле кладбища у костра и засядем.
• Послушай! Я вроде бы что-то такое читал?
• Вполне мог читать, если увлекаешься братьями Стругацкими.
• Да не то чтобы увлекаюсь. Двояко. «Трудно быть богом», «Пикник на обочине» перечитывал пару раз, входят в любимые книги. Но многие вещи не понравились – часто заумно пишут.

Тем временем передовой отряд организаторов поджидает нас возле немаленького пролома в высокой кирпичной стене. Человек переступает, чуть пригибается и спокойно пролазит. За ним подтягиваемся и мы.

• Да, я вспомнил. У Стругацких это место в повести «Гадкие лебеди» описано.
• Кстати. А вот и они сами возле кладбища, подходят. Живут где-то по-соседству.
• Послушай, Сергей ведь секретный институт. Высокий до­пуск только для посещения вестибюля и конференц-залов за­прашивали, а тут дырка в заборе?
• Ну, во-первых, это для своих. А далее – мы в Москве. Видел бы ты институты в глубинке. Там часто сама глубинка заборы и заменяет.

Разводим костёр. Все что-то наливают. Я достал из куртки коньяк «Ужгород». Стараюсь держаться подальше от Стругац­ких. Около них и без нас народ крутится, лебезит. Возле нас с Сергеем, конечно, Ларочка и Галочка. И нам никого больше не надо.

• Послушай. Как ты всё время ухитряешься хороший ко­ньяк привозить? – спрашивает Сергей. – Нашим Ларочке и Га­лочке вполне бы и водки хватило.

Девушкам смешно.

• Да очень просто. Не поверишь – меняю на водку.
• Это как?
• Один к одному. Бутылка коньяка за бутылку водки. Три бу­тылки коньяка – три бутылки водки.
• Это кто же так меняет? – удивляется мой друг.
• Старый работник коньячного завода. У него уже лицо поч­ти цвета коньяка от дубильных веществ. А выпить-то хочется.
• Везёт же некоторым.
• Да. Коньячный завод – это достопримечательность ма­ленького Ужгорода.

Последнюю фразу случайно услышали Стругацкие. Подхо­дят. Угощаю коньяком. Знают толк. Спрашивают об Ужгороде. Наверное, из вежливости спросили о моей науке. Я вспомнил о причинности в квантовой теории поля, так как своим сегод­няшним докладом нарвался на серию вопросов по этому поводу и ещё по инерции что-то болтнул Натановичам. С этого и нача­лось моё прорицательство.

Тот, что помоложе, Боря, отозвал меня в сторонку.

• Вы из Ужгорода? Очень интересный город (никто из Ужгорода ни до ни после на пикнике физиков возле этого кладбища не был).
• Да. Маленький городок европейского типа.
• Вы верите в Ваш сегодняшний доклад?
• Нет.
• Интересно. Но почему? А зачем тогда выступали?
• Это только частичная локальная истина в отдельно взятой модели физики элементарных частиц. Не глобальный закон.
• Вы немного философ? – уточнил Борис Натанович.
• Возможно. Каждый пьющий много коньяка – немного фи­лософ.
• Вы любите свою работу? Ведь теоретическая физика – это нелёгкий хлеб, – напирал Борис.
• Да. У меня очень интересная работа, – ответил я. – Как го­варивал Лео Ландау, «Корпускулярно-волновой дуализм – это обман трудящихся!»
• Кстати о причинности. Вы слышали? – Он меня вдруг рез­ко ОШЕЛОМИЛ. – А ведь СССР распадётся очень скоро!

Я не остался в долгу. Часто подшофе бываю даже агрессив­ным.

• Да, 23 августа., – тут я его ОШЕЛОМИЛ.
• Откуда?! Я два года потратил, чтобы докопаться до этой даты.
• Мой родной батя в 1944 году заканчивал университет в Бу­дапеште. Ему читали курсы по Блаватской, Аненербе и без Геге­ля с Фейербахом, – коротко ответил я Борису Натановичу.
• Здорово! Вот бы послушать.
• Батя меня сначала ремнём побил, а затем чуть-чуть рас­сказал и строго, предупредил: никогда не говори никому – уво­лят из универа.

Мы с Борисом присели на траву и дальше пили его водку.

• Давай на ты! – предложил он мне.
• Нет, я пацан, а ты известный писатель! Нет!
• Давай на ты! – настаивал Борис.
• Нет. Лучше налей.
• А ты знаешь, почему? – спросил он внимательно вглядыва­ясь в мои глаза.

В этом вопросе было так много всего, наверное больше, чем он написал. Как мне показалось, получение ответа было самым главным, важным в его жизни. Такое бывает у творческих лю­дей и учёных. Некая никому не понятная одержимость понять, заглянуть по ту строну бытия. И это любопытство помогает жить! Оно движитель!

• Наука не отвечает на вопрос ПОЧЕМУ, только на вопрос КАК, – ответил я ему.
• А я не НАУКА, я скромный писатель.
• Ну и что ты, скромный писатель, можешь сказать юному кандидату наук?
• Запомни! Это удивительное предсказание обязательно сбудется, потому что за него молились, молились, молились МИЛЛИОНЫ сталинских ни в чем не повинных ЗЕКОВ ГУЛАГА.

Больше Стругацких я никогда не видел, но разговор врезал­ся в память. Как говорил один философ, случайных встреч не бывает. Именно этот разговор стал причиной моих реальных по­ступков, о которых я рассказываю ниже.

Итак, спустя год или два я ехал в поезде Ужгород – Киев и читал «Улитку на склоне» – просто зацепил в последний момент с книжной полки бегом на поезд, кроссвордов под рукой не ока­залось. Вспомнил авторов. Мы тогда с Серегой к ним в гости так и не зашли. Галочку с Ларочкой забрал какой-то тощий седой академик, а мы с другом проснулись в Коломенском в погребе у протоиерея с огромной бутылью кагора и с тем прекрасным продуктом, который мой родной народ – закарпатские русины – называют самым вкусным в мире словом ШОВДАРЬ (копчёный окорок). Горбачев и перестройка открыли широкое поле обще­ния – науки и религии в том числе, и это было ново и чудесно!

Случилось так, что мой путь в оракулы был продолжен в Киеве. Прямо с поезда, проехав на автобусах через весь Киев до Феофании, я зашёл в Институт теоретической физики – до сих пор любимое мной место в Киеве.

Мирно иду коридором института – навстречу профессор Бо­рис Владимирович Струминский. Мы как коллеги знали друг друга давно. Но я – пацан, он – профессор. Он на моих семина­рах задавал вопросы – я вежливо отвечал. Он всегда был очень грубым, но и очень справедливым. И к первому, и ко второму я давно привык в альпинизме. Поэтому к БВ (известное погоняло проф. Струминского) я всегда относился весьма положительно и не от слова «положить». Иначе этой истории со мной никогда бы не случилось.

Он меня остановил в коридоре и схватил за руку.

• Ты, юное дарование, знаешь какой сегодня день?

Точно, дословно, как будто это случилось сегодня, помню свой ответ. Я размышлял об этом ещё в поезде, вспомнив вначале Стру­гацких, а идя по коридору, как раз думал о грядущем распаде СССР, который случится во время моей командировки в Киев, о бытовых неудобствах, которые это причинит, о метафизике без диалектиче­ского материализма. Поэтому я выпалил как из пушки.

• Сегодня, по предсказанию жида-выкреста Мойши Ностра­дамуса, должен развалиться СССР.
• Ах, твою мать! Я с утра хожу по этому дебильному институ­ту, а эти дебилы – ни в одном глазу.

Дело в том, что Борис Владимирович попал в Киев из Мо­сквы и Дубны, поэтому уровень киевского института теоретиче­ской физики он чаще всего характеризовал как «ЭТОТ гадюш­ник ИТФ». И ругал своих коллег прямо в глаза такими словами, что они до сих пор (теперь даже на меня) за это обижаются. Как он мне потом подробно рассказывал, он попал в Киев фактиче­ски вместе с Виталием Петровичем Шелестом (ушёл от нас на­всегда недавно). Юный Шелест был сыном первого секретаря ЦК КПУ (того самого Шелеста), и если бы не эти отец и сын, то известного сейчас на весь мир института в киевской Феофании не было бы никогда.

Я потом, уже в независимой Украине, дважды, как кон­трольный выстрел, спросил БВ:

• Боря, а как ты начал пить?
• А очень просто. Мы с Виталием Шелестом в один день на одном совете кандидатов наук защитили. Ну и общий банкет был. Так его батя прислал в Москву и Дубну специальный поезд с 12 вагонами водки. Вот до сих пор и допиваю!

Ну а во время моей знаковой встречи с Борей выпивка нача­лась моментально.

• Заходи в мой кабинет, – предложил он мне.
• Зачем?
• Настоящий профессор – не дерьмо тебя приглашает!

Начали провожать СССР. Из книжной полки он вытащил

бутылку водки. Я вытащил тот самый коньяк «Ужгород». Две бу­тылки улетели, а СССР – нет!

• Ты откуда это знал? (уже не юное дарование, а Володька, друг)?
• Батя – Будапештский универ, плюс пьяный Стругацкий на кладбище за Институтом в Москве. Боря, конечно, знал эту си­туацию с кладбищем.
• А ты, пьяное чудовище, откуда шаришь?
• А мой Батя в отличие от твоего по заграницам не шлялся. Он Отечеству служил! Хозяин неба в Корее. Миги 15 и 17 создал.
• Так это Микоян.

Тогда он меня в последний раз в жизни обматерил.

• Сам ты Микоян. Кто такой твой Микоян? Мой батя делал, а Микоян ширма (очень секретно было).

Водка закончилась. БВ не договорил.

• Поехали под памятник Ленину?
• На хрена. Сейчас секретутку директора за водкой пошлю – деньги есть – мигом принесёт.
• Ты что, идиот? Надо под памятником Ленину!

Я тогда ещё не мог возражать профессору. Добрались. Взя­ли три бутылки – троицу все любят. Залегли у памятника – про­вожаем СССР, а он, падла, не распадается. Водка заканчивается, а СССР – нет!

Тут у меня очко сыграло. Дело в том, что у Борьки был кон­кретный бзик – памятник Ленину. Он должен был, как из пушки, получить Нобеля, но был аспирантом Боголюбова старшего, тот конкретно делал бомбу в Арзамасе – 16 (сейчас г. Саров в Россий­ской Федерации) таким Нобелевские премии не давали. Выдви­нули Борьку на Ленинскую премию. Это всё примерно 1966 год.

Ура! Борька взял три бутылки водки и лёг возле памятника Ленину. И говно председатель ячейки КПСС института не под­писал характеристику. Все прихлебалы, примазалы получили Ленинскую премию, а основной автор, Борька нет. Я это знал, поэтому реально боялся, что Борька опять начудит и нас кон­кретно загребут. Поэтому я был начеку и не хмелел – мучился. Появились менты. Как всегда, наглые! Удалось от них откупить­ся… Оказались без денег и без водки дома у Борьки. А СССР все ещё не распадается!

Приехала сестра Борьки из Жуковского, соседка Туполева – одолжила мне денег. Я уехал в Ужгород. Тогда впервые по ко­мандировке ничего не сделал.

Проходит 12 дней. Я живу у тёщи с женой и втихаря пью: обидно – ошибка наяву, Борька посшибал денег и тоже пьёт у себя в Киеве. Голова болит, телевизор включён и начал гавкать вперемежку с Лебединым озером про какое-то ГКЧП, я стара­юсь заснуть. Меня будит любимая тёща (она помнит этот случай и ещё жива, можете спросить – расскажет подробно).

• Зятю, там тебя какой-то БВ к телефону (погоняло Борьки знал весь СССР, кроме моей тёщи). Я подползаю к стационарно­му телефону, теперь таких не осталось.
• Ты что? До сих пор пьёшь?
• Нет!
• Да, так все-таки да?
• Нет!
• Ну ладно. Глаза протри и включи телевизор и радио. Вот он и распадается. Мы с тобой настоящие теоретики, а не физики и не астрономы. И пить надо меньше. Мы не учли старый и новый календарь (Григорианский и Юлианский).

Так началась наша крепкая дружба. Боря очень часто вспо­минал об этом случае. Задёргал меня даже.

• Володька! А помнишь, как мы с тобой Советский Союз по­хоронили?
• Проводили – да, отчётливо помню. Но похоронили – нет. Его миллионы политических зеков похоронили, а мы просто знали об этом.
• Ну и дурак! Ты что, квантовую механику не знаешь? Если бы мы с тобой тогда под памятником Ленину не залегли, то не распался бы Советский Союз!
• Сам дурак! Квантовая механика на макромир не распро­страняется.
• А где макро- и где микро-? Еще вспомни перестановочные соотношения Гейзенберга и присоски к нему Бора. Так я тебя да­леко пошлю…
• Да не надо далеко. Знаю, что не так всё просто между ма­кро – и микромирами.
• Да, ты конечно знаешь, что в квантовых моделях важно каждое событие и полный интеграл. Так что нравится тебе или нет, а мы с тобой СССР похоронили.
• В классической физике 65 миллионов сталинских зеков и плюс мы двое – этот плюс два ничего не значит.
• А ты попробуй докажи, что физика классическая!

Ну, я и доказал. Ровно на Пасху 2000 года. Да ещё и защитил­ся в Страстную пятницу. Там, в докторской диссертации между строк для специалистов каждое слово – физика классическая и никаких еврейских штучек. Я избегал перед защитой БВ – не дай бог такого оппонента, ещё ляжет опять под какой-то памятник и у меня в ВАК даже документы не примут. Но мой основной оп­понент внезапно серьёзно заболел и не мог приехать из Харько­ва в Киев. Если вдруг беда – он согласен, чтобы я его привёз на автомобиле или в купе СВ поезда. Отзыв он дал сразу. Именно он и толкнул меня на защиту. В таких случаях возможна и жела­тельна замена. Ну тут БВ начал обижаться – я был обязан взять его хотя бы на замену. Просто отговорки были невозможны. Друзья помогли, чтобы лишних приключений не было. Огром­ное спасибо Анатолию Полозову, Оресту Бацуле и Дмитрию Ан- чишкину. Я спокойно защитился, и мы с Борей до памятников не добрались.

Но через два дня после защиты БВ жёстко спросил: «Ну а что мы будем делать с Украиной?» Я попытался отшутиться.

• Давай сразу ляжем под памятник Тарасу Шевченко! – пред­ложил я ему.
• Сравнил хрен с пальцем. Ну ладно. Скажи дату, тогда и ля­жем. Ведь не впервой.
• Насчёт СССР было чёткое предсказание Нострадамуса. Ну а здесь? – я попытался съехать со щепетильной темы.
• Вот сам и напиши предсказание, – не отступал друг.
• ОК. Но хотя бы помоги.
• Водки мало, вот завтра зарплату получу.

Написали после его зарплаты. Сначала центурии Нострада­муса в переводе Соловьева на координатную сетку поставили. Точка отсчёта у нас уже была идеальная – распад СССР Сутки по­тратили. Возникли сомнения. Как-то непонятно 2014-й год фи­гурировал, а потом ещё 2025-й почему-то. Неоднозначен Ностра­дамус. Да и история в целом неоднозначна. У французов своя история. У немцев – своя. Где истина? С чем сравнивать и без того туманные центурии? Истории Украины вообще не существует. Более того, сейчас пытаются её писать всякие мелкие политиче­ские авантюристы, которых и учёными назвать нельзя. Вспом­ните порождение Ужгородского университета – Мыколу Вегеша.

Пошли во дворик и на природе между девятиэтажками за столиком в присутствии и к огромному восторгу всех пьяниц с задворок Соломенской улицы родили и почти точно (с точно­стью до года) решили многопараметрическое диффуравнение в частных производных с динамикой во времени. Время как па­раметр эволюции. А основными параметрами были, например, многовекторность экономики, многонациональность, мульти- религиозность, свинство с проблемой языка, неоднородность национальностей по территории, неоднородность религий по территории, неоднородность экономики по территории, отсут­ствие собственной истории, отсутствие державотворческих тра­диций и опыта государственности. О 80-процентном преобла­дании в органах власти представителей одной отнюдь не укра­инской национальности даже вспоминать неохота. Как угрозу я пытался заложить влияние внешнего поля от соседства с Росси­ей. Борька на меня бутылкой замахнулся.

• Ты что! Мой батя Миг-15 создал. Никогда Россия не будет угрозой.

Пришлось заложить вместо неё Румынию, которая тогда претендовала на русло Дуная. Я понимал, что Румыния – это сла­бовато. Основного ключа и самого уравнения я здесь, конечно, не продам. Мы живём не при коммунизме. Есть цена и светлая память о Борисе Владимировиче.

Когда мы всё это загнали в уравнение, то ужаснулись и вы­пили бутылку водки с горла. Оказалось, что такое государство вообще существовать не может. Но деваться некуда, начали по­тихоньку шаг за шагом решать. Да нет, может существовать. Два пика распада выкинуло аж на тогда очень далёкий 2014-й год, но небольшие и неопасные, сглаженные, как говорят физики… Ну а на 2025-й выкинуло гигантский резонанс. А дальше – пустота. От наблюдавших за происходящим получили в презент три бу­тылки водки. Народу понравилось. Люди говорили, что резуль­тат ожидали значительно хуже.

• Поднялись к Борьке на седьмой этаж. Лифт не работал, и он был очень зол.
• Послушай, а на хрена мы уравнение придумали?
• Как на хрена? Ты сам хотел. Хорошее уравнение! Давай по­лякам продадим. Их вечно шестой раздел Польши волнует. Ва­гон водки, как батя Шелеста, пришлют.
• У тебя же третий глаз? Слабо просто посмотреть?
• Какой третий глаз? Ты опять напился?
• Ты сам настолько напился, что забыл, ЧТО и КАК и в ка­ком терновом венке ты пару дней как защитил. Ты не простой доктор наук. Боюсь и подумать, кто ты на самом деле. Включай третий глаз и не тра-та-та.

Все это пронеслось перед глазами за доли секунды. Я посмо­трел на Борю и увидел подробности его ужасной смерти зимой через три года и подтверждение, что Украины в 2025-м уже не будет на карте мира. Да, третий глаз открылся. Он открывается когда происходят глубокие потрясения. Огромная доза алкого­ля тоже может быть толчком. О нём я почти никому не говорил. Всё с ним связанное забирает очень много энергии. Я потом еле хожу. Да и небезопасно туда залазить. Уже два раза еле вер­нулся. «Вход рубль – выход два». А здесь мне нравится. Тёмная энергия и тёмная материя ждут объяснений и новых уравнений. Кто-то должен их писать.

О таких датах, как 2014-й и 2025-й в истории нашего госу­дарства, я сообщил сотням людей. На днях рождения, свадьбах, поминках, фуршетах, в институтах, на фабриках, заводах, в уни­верситетах, альплагерях и т.д. Я не трепался и не собирался ни­чего всем им сообщать. Просто жизнь в Украине была настоль­ко невыносимой, что люди страдали, переживали, спрашивали, надеялись, хотели верить, уезжали с копейками в кармане на заработки в Польшу, Чехию, Словакию, Венгрию, Португалию, Испанию, умирали из-за нехватки денег на лекарства.

Один мой сокурсник (мы вместе учились даже в одной группе теоретиков) уехал в Америку через Израиль, прощался с друзьями со слезами на глазах. Спрашивали меня, смотрели в глаза. Мой долг – дарить им надежду и говорить правду, как когда-то давно о 1991-м мне сказал правду Борис Стругацкий. В 2025-м должен случиться перелом и наступит нормальная чело­веческая жизнь. Ждать и верить!

После того как наше с Борей предсказание о 2014 годе сбы­лось, меня начали тормошить. В последнее время, при корона- вирусе – те же сотни людей. Скажи, предскажи, измени будущее. Сегодня утром смотрю в окно – очередь человек 50. Что им ска­зать? Голова раскалывается. Почечные колики. Ужасные боли. Похмелиться нечем. Борька из могилы тянет ко мне свои длин­нющие руки – хочет закончить наши совместные исследования. Падаю с кровати и вдруг просыпаюсь. Все болит. Все исчезает. Вижу попугая и трёх котов. И никаких жаждущих попасть на приём к босоркуну. УР-Р-А! – Это всё мне спьяну приснилось! УР-Р-А! Не было в моей жизни никаких Стругацких. И Борис Струминский мне приснился – пить надо меньше. Скажите, ну какое отношение я мог иметь к известному во всем мире учёно­му?! Ужас! Ну и приснится же такое.».

Вот такими неожиданными оказались воспоминания закар- патца Владимира Симулика, предсказавшего дату распада СССР. Не менее интересны и его расчёты по дате распада Украины, про которые мы узнали случайно. В те дни уже писалась эта книга. Поскольку случайностей в нашей жизни не бывает – живём все в многовариантной матрице – понятно, что встреча с Владими­ром Михайловичем была предопределённой. Проводить расчё­ты по своей формуле с корректировкой Румынии на Россию он отказался. Но и так понятно, что речь о существовании Украи­ны в 2025 году уже даже не идёт. Всё произойдёт раньше…

– Пан профессор! А не может ли оказаться как у Глобы – ниче­го не сбудется? Не опасаешься, на самом деле? Что скажешь кол­легам, физикам-теоретикам в 2026 г., если Украина ещё будет?

– Нет, не сомневаюсь. Ведь вот уже второй год как это не Украина, а 95-й квартал!

Прежде чем перейти к теме о будущем Украины, к разбору причин, следствий и других факторов, определивших её жизнь и возможный распад, предлагаем вернуться к первопричине – распаду СССР, который изменил мир, предопределив ряд собы­тий и в Украине.

Продолжение следует…

Начало читайте:

Отрывки из книги Михаила Темнова “Украина в знаках, предсказаниях и реалиях”, ч.01

Отрывки из книги Михаила Темнова “Украина в знаках, предсказаниях и реалиях”, ч.02